Гарь (Асиновский район)

Гарь — деревня в Асиновском районе. Входит в Новониколаевское сельское поселение. Старообрядческая по происхождению деревня. До Томска — 200 километров, до Асино — 110 км.

Уклад жизни

Проживает (по состоянию на 01.01.2010 г.) 380 человек, в том числе 80 детей до 16 лет, 42 пенсионера и 20 инвалидов. Из 238 человек трудоспособного возраста в общественном секторе экономики занято 57 человек (24 %). В 114 дворах содержится 20 коров, 28 свиней, 17 овец и коз, 0 лошадей.

Местное население в прошлом лесозаготовительного посёлка живёт теперь в основном заготовкой дикоросов, и лишь некоторые мужики ездят за заработками на вахты.

Из хозяйствующих организаций в деревне ведут деятельность: средняя общеобразовательная школа (школа на 140 мест, в ней 61 ребёнок, с ними ведут образовательную деятельность 10 педагогов), центр досуга, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, почтовое отделение, Гарьевское отделение электросвязи (телефонная связь), ОГПС-4 ТО по Асиновскому и Первомайскому району (профилактика пожаротушения), Митрофановское и Егоровское участковые лесничества (лесоводство) и четыре предприятия розничной торговли. В селе 50 стационарных телефонных точек. Жилищно-коммунальное хозяйство представлено 1 котельной и 2,2 км водопровода. 74 % жилых домов газифицировано.

На базе школы работает отделение по легкой атлетике ДЮСШ №1 г.Асино (1 группа, 18 чел., тр.-преподаватель Трофимова М.А.).

В 1958-м году приехали со всех концов страны строить лесной посёлок добровольцы, узнав, что «зайцы в местных лесах сами в силки лезут, а рыбу в Юксе можно наволочкой ловить».

В четверг, пятницу и воскресенье из райцентра в Гарь ходит автобус. Проезд в оба конца 396 рублей.

Туризм в староверческие сёла

Раньше старообрядцы уходили от мира, а теперь наоборот – мир, чтобы выжить, идет к ним. Принято считать, что староверы живут где-то в таежной глуши, не поддерживают связей с внешним миром и уходят еще глубже в тайгу, если рядом с ними селятся иноверцы. Отчасти это справедливо, но только если речь идет о староверах-беспоповцах. Те действительно очень строги в соблюдении канонов своей веры. Если путешественники или охотники вдруг набредают на их жилье, то староверы «закрывают двери перед самым их носом, можешь брать кур, делать что хочешь, они все равно не выйдут» – так рассказывали о них. Собственная чистота для них намного важнее, чем какие-то материальные потери.

Староверы-поповцы не столь строги в соблюдении канонов, редко меняют место жительства, и соседство с мирянами их мало смущает. А те зачастую этим пользуются, селясь поблизости. Сегодня именно по соседству со староверами разрастаются большие поселения – многодетные, работающие с зари до зари староверы дают ощущение надежности. Если такое село и попадет в списки «бесперспективных» – когда власти отдадут приказ отрезать электричество, закрыть школы и магазины и людям ничего не останется, кроме как сняться с родовых земель, – то произойдет это в последнюю очередь.

Староверческое село Гарь в Асиновском районе Томской области расположено километрах в пятидесяти от ближайшей более или менее цивилизованной дороги. Гарь, единственное село в округе, где сохранилась, а главное, процветает староверческая община. Не имея другого транспорта, стоит взять горный велосипед и с ним проехать в таёжную гушь от Томска. Впоследствии сделаете вывод, что сделали совершенно правильно – никакой другой транспорт туда бы не прошел.

Первые 20 километров приходится в буквальном смысле слова прыгать по шпалам узкоколейки. Карта «ошиблась» и обычной дороги здесь нет, а по «железке» ходит раз в день уникальный «трамвайчик», представляющий собой деревянную платформу на четырех колесах с моторчиком. До начала 90-х узкоколейка доходила аж до Гари, но некие заезжие предприниматели, не оставившие истории свои имена, продали часть дороги китайцам. А дорога-то уникальная! По ней бы экскурсии водить да рассказывать о силе духа советского подневольного труженика. Проложена она была по непроходимым ранее болотам и представляет собой беспрерывную каменную насыпь высотой два, а то и три метра, протянувшуюся на десятки километров.

Можно только гадать, ценой каких усилий и скольких жизней она была проложена. Потому что болота, таежная глушь и дикие звери – это не самое страшное, что здесь есть. Ничто не сравнимо с тучами крылатой нечисти – оводами, комарами, мошкарой, – не дающими тебе покоя ни днем, ни ночью. Это главная беда сибирской тайги, но в то же время и ее единственная защита. Только благодаря этим крылатым егерям и лесникам еще не началось и, видимо, не скоро начнется разграбление сибирской тайги массовым туризмом.

Съехав с железной колеи и оставшуюся часть пути передвигаетесь по «нормальной». На нее указывают последние жителей посёлка Черная речка, закрытого в 2011 году. Предупреждают: «Только мы по этой дороге уже лет десять не ездили. Проехать по ней, конечно, можно, но только на БМП». Но пути назад все равно нет. Дорога действительно странная, вверх-вниз: внизу болото и лужи, вверху лес и грязь. И так 15 километров.

Гарь живет корой

При подъезде к Гари начинаешь понимать, что с лесом здесь творится что-то неладное: каждая вторая береза ободрана, туда-сюда снуют какие-то люди на мотоциклах, в люльках сложены огромные тюки березовой коры.

Гарь хоть и одна, но существует в двух ипостасях: «на горке» живут староверы, вокруг нее – все остальные. На горке – чистота и порядок. Рядом – всё как обычно.

Отец Николай Бесштанников, настоятель староверческой церкви святого Николая Чудотворца, рассказывает, что Гарь была основана его дедами в 1958 году, самому ему было тогда 13 лет. Гарью поселок назвали потому, что он постоянно горел: здесь кругом торфяники. Раньше по этому месту проходила проселочная дорога, которая вела в староверческие монастыри, верхний и нижний. Верхний монастырь был открыт в 1870 году, а нижний в начале ХХ века. В 30-е годы они были разрушены, разорены, а монахам дали паспорта и заставили работать в миру. Кто-то не захотел, ушел еще глубже в тайгу, но все равно то рыбаки, то охотники время от времени натыкались на упрямцев. А кто обнаруживал староверов, обязан был об этом донести. После этого к старообрядцам засылался человек, который говорил, что он уходит от мира, хочет принять крещение и остаться жить с ними. Староверы ему давали испытательный срок, говорили, когда будет назначено крещение. Человек исчезал, а вскоре по его следам приходил карательный отряд, который уничтожал поселение.

Отец Николай рассказывая почему он решил стать священником, говорит, что это произошло случайно. После армии все хотел научиться крюковому пению: это церковное пение не по нотам, а по «крючкам». Оно сохранилось только у старообрядцев. Учился ровно год крюковому пению и уставу у старцев, потом приехал в Гарь, построил избушку за лето, женился. Стали говорить, что нужно свою церковь строить. Ведь раньше, когда ходил паровоз, ездили в церковь в Томск, а когда железную дорогу украли, с выездом стало хуже. Построили свою церковь. Освятили ее в 1994 году. Полтора года не было настоятеля, а потом епископ говорит Бесштанникову: «Давай, служи, устав ты знаешь». Как вспоминает отец Николай: «Я сначала упирался, мол, молодой еще, а потом смирился».

Спрашиваю, что с окрестным лесом творится, почему все березы ободраны. Разгадка, оказывается, простая:

– Сельские жители совсем обеднели, работать негде, вот и хватаются за малейшую возможность подзаработать. Одно время все живут корой берез – приезжают заготовители, принимают по 7–15 рублей за килограмм. Народ понимает, что его дурят, но другого способа заработать все равно нет. Потом идут ягоды, грибы, шишки. В прошлом году наш поселок заготовил, наверно, состава два кедровых орехов. Обирается все подчистую. Томская область по количеству собранных кедровых орехов вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Но это не предмет гордости, это показатель нашей бедности. Мы же не можем остановить этот беспредел – людям нужно на что-то жить...

Но это не относится к староверам. У общины своя лесопилка, делают в основном срубы. Причем работают так, что заказчики, в том числе и новорусские, приезжают из соседних областей, да еще сами специальный лес заказывают, с севера. Жители Гари не понимают, как староверы могут так много работать. Но факт, что, имея в каждой семье по 7–12 детей, они еще и живут в достатке. Проходишь мимо построек староверов, и душа радуется: чистота, бревнышко к бревнышку сложено, все на своем месте, и обязательно в доме или во дворе кто-то трудится. Удивительно. В достатке, многодетны и при этом лес не разоряют.

Хотя староверы в Гари живут на особицу, их дети ходят в обычную школу, но, как говорит отец Николай, «после школы – сразу домой, чтоб не баловались. В школе, конечно, много искушения, но все же это не город, тут попроще. А дома нам все равно не дадут учить, власти за этим строго смотрят».

Телевизор ни дети, ни взрослые не смотрят: «Слишком из него много грязи можно почерпнуть». Да и времени много отрывает, которое можно полезной работе посвятить. Спрашиваю, разрешают ли староверы детям дальше учиться, в вузах.

– Кто хочет, тот учится, запретов нет, но только излишеств нужно избегать. А мы как-то и не рвёмся учиться. Вот научились от топора, от топора и живем. Дед отца научил, отец нас – это наш университет. А кто выучился и ничего не умеет, у тех большой стресс. Сейчас вот женщины, окончившие университет, стоят, лифчиками торгуют.

Легенда о том, что староверы отказываются от пенсии и зарплаты, не подтверждается отцом Николаем. Такой строгий порядок только у староверов-беспоповцев. «А мы, – говорит, – не так строго ко всему относимся, получаем и зарплату, и пенсию. Конечно, это считается греховным. Вот мои бабушка и дедушка отказались от пенсии, до конца дней своим трудом жили. Или брат деда тоже пенсию не получает, у него большое хозяйство, зимой вручную кадушки делает, очень хорошие, из кедра. Продает по 150 рублей...»

В поисках Беловодья

Разговор переходит на староверов-беспоповцев. Сами они, как известно, на контакт с внешним миром не идут, тем более ничего о себе не рассказывают, а отец Николай знает о них немало. Рассказывает:

– Беспоповцы делятся в основном на странников и странноприимцев. Странники это те, кто не имеет денег и паспортов, все свое время проводит в странствиях и молитвах. Странноприимцы же им помогают, обеспечивают всем необходимым. Я знаю бабушку, которая живет на пенсию и каждый день торгует пирожками на вокзале, а весь доход от торговли идет в скит староверам. Она и сама мечтает уйти в скит, но пока понимает, что без нее они пропадут...

Причем все, что принято от странноприимца, странником должно быть отмолено. Это люди ритуально чистые, которые не могут питаться с мирскими, много молятся, одеваются в особую одежду, их общение с миром сводится до минимума или прекращается вообще. Странники - это так называемая «малая чаша», путь для избранных. Странноприимцы же сохраняют компромисс, они еще принадлежат этому падшему антихристову миру. Странники живут в своих монашеских келейках, на заимках, если они при необходимости и выходят в мир, то останавливаются у странноприимцев. Именно странники занимались поисками легендарного Беловодья. До XIX века Беловодье искали на Алтае, в Центральной Азии. Позже в среде старообрядцев считалось, что Беловодье нашли на севере Томской области, возможно, поэтому север Томской области столь густо заселен старообрядцами.

Свои действия по жизни беспоповцы сверяют с «Кормчей», которая представляет собой свод канонических правил. Если им нужно узнать, скажем, можно ли пользоваться лодочным мотором или компьютером, они перелистывают «Кормчую» и ищут, есть в ней запрет на пользование техникой.

В последнее время беспоповцам все труднее сохранять свою веру в «девственной чистоте». Цивилизация подбирается все ближе, и они вынуждены сниматься с обжитых мест. Приходят старцы и уводят их в сторону красноярской тайги. Охотники мне недавно рассказывали, что обнаружили в Асиновском районе Томской области два староверческих поселения. В них никто не жил, но было такое ощущение, что хозяева ушли только вчера: на окнах висели чистые занавесочки, кровати были аккуратно заправлены, все убрано и вычищено.

Меняю квартиру в Москве на староверческую заимку

В последнее время стало модно и среди городских жителей оставлять квартиры, уходить с работы и селиться в тайге. Не новая ли это форма старообрядчества?

– Я думаю, – говорит отец Николай, – что в тайгу идут те, кто испытал какие-то страдания в этом мире, им он не подошел, и они ищут иной вариант жизни. В городе царит одиночество, человек чувствует себя всем чужим. Если раньше старообрядцы уходили от мира, то теперь наоборот – мир, чтобы выжить, идет к ним. Старообрядцы, как правило, поодиночке не живут, – говорит мой собеседник. – Несколько лет назад умер старообрядец старец Киприан, он с 1924 по 1995 год жил один в тайге на севере Томской области. Он занимался переписью книг, был очень образован, знал греческий язык и, несмотря на редкие контакты с людьми, его речь оставалась очень грамотной.

Но какое же будущее у Гари? Ведь вокруг за последние годы закрыли практически все поселки. Но отец Николай настроен оптимистично. В прошлом году подремонтировали дорогу, прорубили всю электролинию, построили мост: это говорит о том, что пока государство не собирается бросать поселок. Все, конечно, зависит от администрации. Когда главой района была женщина, она постоянно грозилась поселок закрыть, а сейчас новый руководитель, мужчина, твердо сказал: «Никуда не поедете, будете здесь жить».

Как старообрядцы в Гари сосуществуют с православными

– Мы к ним не лезем, и они к нам не лезут. Сколько уже было соборов, чтобы нам соединиться, но пока что-то отталкивает, потому что мы много находим погрешностей у новообрядцев. Соберутся вместе староверы и новообрядцы, староверы говорят: «Мы старые». А новообрядцы: «А нас много». На том обычно и расходятся.